не много не в тему
Результат налицо
«Это выглядит очень впечатляюще», - таковы были первые слова 38-летней француженки Изабель Динор после того, как она посмотрела в зеркало на свое чужое лицо. Пять месяцев назад Изабель решила покончить с жизнью с помощью снотворного, но ее спасла лабрадор Таня - она разбудила хозяйку, обглодав ей губы и нос. Врачи из клиники города Амьена сделали ей новые. Впервые в истории половину лица для операции взяли у донора - символично, что это тоже была женщина-самоубийца. А Изабель добавила в эту мыльную оперу слёз: больше всего она страдала из-за того, что полицейские застрелили ее спасительницу. Она без собак жить не может, а потому ее семья купила болонку.
«Впечатляюще!» - откликнулись СМИ по всему миру. Давно хирургическая операция не вызывала такого ажиотажа и таких споров - кажется, среди ученых ярых противников нового метода лечения не меньше, чем восторженных почитателей таланта французских хирургов. Такая реакция людей, избалованных открытиями в медицине, легко объяснима. Лицо - это вам не какие-нибудь почки, одинаковые у всех людей на Земле. Это то, чем один человек отличается от другого, это характер, это судьба. Сменить или потерять лицо - это одновременно одна из главных фобий и главных маний человечества. А достижение французов - это решительный шаг к тому, чтобы сказку сделать былью.
Специалисты отказываются даже обсуждать фантастику. Для них операция - это возможность решения реальной проблемы. Сейчас в мире живут 16 млн человек, которые имеют серьезные повреждения лица, 10% из них может потребоваться трансплантация. Не по жизненным показаниям - нечто, похожее на лицо, можно сделать и из их собственных тканей за несколько операций. Жить с таким можно, а показаться на людях - нет.
За вечную благодарность полутора миллионов потенциальных пациентов развернулась нешуточная борьба между хирургами разных стран. Получилось что-то среднее между детективом, триллером и сагой о космической гонке. В ближайшие недели еще две клиники в разных частях света - в американском Кливленде и китайском Нанкине - планируют повторить операцию французских врачей. Но увы, они будут лишь вторыми. И уже сейчас ведут себя как проигравшие, хотя об успехе французов - и то осторожно - можно будет говорить лишь через пару недель.
Врачи четырех основных центров пластической хирургии в мире настаивают на том, что и гонки никакой не было - лукавят, конечно. Питер Батлер из госпиталя Royal Free в 2002 г. опубликовал в авторитетном медицинском журнале The Lancet статью «Трансплантация лица - фантастика или будущее» - и погоня за большим призом началась. В конце февраля 2003 г. Батлер заявил, что в течение месяца 16-летняя ирландка Лина Мари Мерфи станет обладательницей первого в мире лица от донора. Но ничего не получилось - в дело вмешались коллеги Батлера и чиновники. В ноябре того же года Королевский хирургический колледж Англии опубликовал доклад, приговор которого был суров: риск такой операции перевешивает потенциальные выгоды.
После того как с дистанции сошел Батлер в лидеры вышла команда ученых под руководством профессора Марии Симионовой из клиники в Кливленде. Они осуществили пробную пересадку лица на трупах, отобрали пациентов для операции и получили одобрение от наблюдательного совета клиники. Теперь Мария Симионова не дает комментариев и, по словам пресс-секретаря больницы Анжелы Киски, «слишком занята, чтобы беседовать с журналистами, - готовится к операции по полной пересадке лица». А главный неудачник Батлер теперь скупо хвалит французов за то, что их операция снимет многие «этические и медицинские вопросы».
То, что первыми стали именно хирурги из Амьена, многим специалистам показалось странным. «Они совершенно неизвестны в сообществе пластических хирургов», - недоумевает профессор, заведующий кафедрой косметологии и реконструктивно-восстановительной хирургии ЦHИИС Александр Hеробеев. Зато известны среди трансплантологов. Руководитель группы, доктор Жан-Мишель Дюбернар - заведующий хирургическим отделением в больнице Эдуарда Эрио в Лионе и депутат французского парламента - стал известен в 1998 г., когда впервые пересадил человеку руку донора. Новозеландец Клинт Халлам потерял руку на лесопилке, где он работал, отбывая тюремный срок, а спустя три года после операции лишился и трансплантата. Донорскую руку пришлось ампутировать, потому что пациент, по словам врачей, был шокирован и перестал принимать лекарства. Впрочем, скептики нашли и в работе Дюбернара объективные ошибки.
Теперь у доктора недоброжелателей только прибавилось. Слишком велик шанс отторжения лица и других осложнений при приеме иммунодепрессантов - пациент, получивший донорский орган, вынужден пить их всю жизнь, а здоровья они не прибавляют по определению. Такое снижение иммунной системы чревато раковыми заболеваниями, дисфункцией почек, проблемами с двигательным аппаратом. При этом отторжение пересаженных тканей может начаться в любой момент. «Очень сложно предсказать последствия такой трансплантации, - говорит вице-президент Британской ассоциации пластических хирургов Майкл Эрлей, сторонник пересадки лица. - По нашим расчетам, с вероятностью 10% в первый год произойдет отслоение тканей и 30–50% - что это случится в первые 2–5 лет».
Французов подозревают даже в нарушении законов. Чтобы решить проблему приживления лица, использовали стволовые клетки. Официально - полученные из костной ткани донора. «Это очень странное решение, - недоумевает научный директор Института биологической медицины Александр Иткес. - Действительно, применение стволовых клеток дает великолепные результаты при имплантации. Но только клеток эмбрионов, а не донора». Год назад Франция отменила полный запрет и разрешила работу с эмбриональными стволовыми клетками, но только для проведения научных исследований. «Они могут искажать данные, - считает Иткес. - Применяли эмбриональные клетки, а всем говорят, что донорские».
Есть и очевидные этические проблемы. Из-за них, как признают французы, был затруднен поиск донора. Мало того что должны были совпасть параметры иммунной системы, так еще и требовалось согласие родственников донора. Тех, кто отказывал, можно понять: сложно представить, что они почувствовали бы, увидев лицо своего близкого на другом человеке. Но Дюбернар убеждал их, что полного сходства между пациентом и донором все равно не будет - «черты лица формируются не только пересаженными тканями, но и костями лицевого скелета».
А вот посторонних триумфатор почти не пытается убеждать - так, вяло отмахивается от особо назойливых критиков. Его метод был «единственно возможным», утверждает он, а значит, он прав априори. «Была необходима операция именно по полной пересадке лица, - снисходительно объяснял после операции доктор. - Изабель была не в состоянии есть и говорить, потому что утратила губы. И эти повреждения невозможно было восстановить с помощью классической пластической хирургии».
«Эка невидаль! - восклицает пластический хирург Александр Hеробеев. - Я убежден, что современная пластическая хирургия позволяет исправить любой дефект лица, пользуясь только собственными тканями и костями [пациента]. Ведь человек представляет уникальный склад запасных частей для самого себя». В клинике Неробеева проводят уникальные операции, когда человеку, который лишился половины лица, восстанавливают его за три месяца. Например, из малой берцовой кости формируют две челюсти. «Сейчас у меня лежит молодой парень, который год назад застрелился, приставив к подбородку ружье. Жив остался, но пуля выбила ему все лицо, в том числе и глаза. Теперь он очень хочет жить», - рассказывает врач. Хирурги уже сделали неудавшемуся самоубийце верхнюю челюсть, сформировали нёбо и уверяют, что через год-полтора он будет в порядке. «Зрение, конечно, не вернуть, - гордится работой Hеробеев, - но есть и пить он у меня будет. Нет такой восстановительной операции на лице, которую мы не могли бы провести». А у французов, считает Неробеев, дело может кончиться провалом - таким же громким, как сама операция. «То, что они сделали, - это только пиар», - считает он.
Но врачам из Амьена есть что ответить Неробееву и другим критикам: они могут невзначай спросить, часто ли они смотрят на лица - не свои, а пациентов, конечно. Даже после 30–40 «обычных» операций они похожи на плохо сшитые лоскутные одеяла. «Мы же хотим в ходе только одной операции создать хорошее, целое лицо, а не мозаику», - говорит хирург Майкл Эрлей.
И пациенты готовы подписаться под этими словами, а потом всю жизнь пить иммунодепрессанты. Оксана из Новосибирска - одна из 250 сложных больных, которые ежегодно оперируются в клинике Неробеева. Она попала в страшную автокатастрофу, после которой чудом выжила, но фактически лишилась лица. «Самое сложное, что осознаешь себя калекой», - тихо говорит она. Ей уже сделали две операции, предстоит еще три, но она уже может говорить и есть. Но это для нее не главное: «Самое сложное - выйти на улицу, все смотрят и еще других зовут». «Различие даже на один миллиметр приведет к появлению неправильной мимики», - говорит Неробеев. Поэтому ученые надеются, что пересадка целого лица с сохранившимися нервами по всей толщине ткани в конце концов избавит пациентов от кривой улыбки.
Однако уже сейчас очевидно, что не только изуродованные травмами люди хотят получить чужое лицо. Пока ученые ведут академический спор про этику, простые люди интересуются ценой операции. Опрос клиентов двух респектабельных пластических клиник Москвы, проведенный Newsweek, показал, что большинство пациенток относятся к достижению науки вполне потребительски. «Сменить полностью лицо? - переспрашивает молодая, но не очень симпатичная Ирина, которая планирует сделать операцию по исправлению формы носа. - Ну если это не очень дорого, то я бы согласилась. Может быть, не полностью, но многое бы поправила бы сразу, за одну операцию». Практикующие хирурги тоже не скрывают заинтересованности. «Если при пересадке лица удастся восстановить его эстетические качества, то это будет прорывом в пластической хирургии», - говорит пластический хирург эстетической клиники «Сан-Лазар» Евгения Ковалькова.
Еще одна потенциальная группа клиентов - те, кто желает скрыться от преследования. Правда, перекроить лицо до неузнаваемости можно и без пересадки. Достаточно изменить линию костей лицевой дуги [над бровями] и нижней челюсти, форму носа - и вас будет не узнать, объясняет Евгения Ковалькова, ведь при этом «сам собой» поменяются разрез глаз, форма рта, овал лица. В случае такого серьезного изменения внешности врачи обязаны предупредить милицию. «Мы обязательно делаем копию его паспорта, фотографии до и после операции. Это необходимо и для собственного успокоения, - рассказывает Александр Hеробеев. - Потому что как свидетеля тебя могут убрать. На этот случай законов нет, у врача должна сработать интуиция».
Впрочем, Дюбернар вряд ли думал о широком распространении своего метода и связных с этим юридических и этических сложностях. Ему нужно было признание, и он его получил - его выдвинули на соискание Нобелевской премии. «Есть операции, которые делаются ради науки, а есть, которые делаются ради того, чтобы быть первым. Французы молодцы, слов нет. Технически это очень сложная операция», - говорит академик РАМН, президент общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов России Николай Миланов.
а тут сам источник. там же фото прооперированной.
http://www.runewsweek.ru/theme/?tid=46&rid=626