[Starik]

В третьей части рассматриваются попытки чтения слоговых письменностей, в том числе и русских, как особого рода
буквенных. Раздел открывается примерамиХ.М. Френа и А.А. Формозова, указывающимина существование нового типа письма, и
продолжается исследованиями украинского эпиграфиста Н.З.
Суслопарова; затем приводятся примеры существования письма культуры Винча ипопытки создания винчанского алфавита,
предпринятые сербским эпиграфистом Радивое Пешичем. Довольно любопытныепримеры приведены также из статьи
македонского исследователя Тома Босевского, а также из книги Ю.Ф.
Марченко. Из данного раздела ясно, что руница открывалась разными
исследователями неоднократно, но, в силу отсутствия общего печатного
руководства по данной проблеме, каждый из них считал, что столкнулся с чем-то абсолютно новым, доселе никому неизвестным. Именно поэтому данное письмо могло считаться и древним македонским, и древним корейским.
Если в первой и второй частях сборника выстраивается непрерывная линия все возрастающих по конкретизации статей,которые указывают на завершение открытия протокирилловской письменности (которая, как выяснилось,существовала во многих различных вариантах), то в третьей и четвертой частях читатель видит постепенное
выхолащивание содержания исследований.Так, Н.З. Суслопаров показывает чтение каждого знака трипольских надписей, но
затем путем странных манипуляций подгоняет явно бессмысленные
прочитанные им слова под вполне осмысленные слова латинского,
греческого и литовского языков. Р. Пешич уже отказывается от чтения конкретныхзнаков, но предлагает азбуку. Правда, ееприменение читателем приводит к вычитыванию бессмыслицы.
В этом можно было бы заподозрить отсутствие компетенции исследователей, однако в точности таким же путем идут в
наши дни и многие профессионалы: они генерируют тем или иным способомквазитексты, с которыми и предпочитают
работать. Так, например, сбил с правильного пути на анализ квазитекстов
всю классическую этрускологию Массимо Паллоттино, который вместо подлинных этрусских текстов предложил их латинскую транслитерацию. Он не замечал(и потому не разлагал) лигатур, не видел
разорванных начертаний (и потому не соединял), не предполагал нарочитой перестановки соседних букв (и потому не ставил их в нужном порядке), путал чтение некоторых похожих букв и, наконец, в ряде
случаев произвольно разбивал текст на слова. Аналогичный подход мы наблюдаем и в ряде чтений некоторых отечественных
профессиональных рунологов, когда они пытаются прочитать русские тексты, написанные руницей, как скандинавскиеруны. Таким образом, в эпиграфике последних десятилетий наступает период,
весьма похожий на эпоху модернизма в искусстве, когда выхолащивается
содержание и изучается пустая форма.
Продолжение следует....